Первый день учебы… Один из самых ужасных дней в году, когда желательно заканчивать с ночными посиделками, сном до обеда и просто валянием дурака, ибо теперь же надо учиться, учиться и еще раз учиться. Да, все именно так, но, хорошо это или плохо, а эти пункты у него выполнялись не всегда. Хотя засыпать под утро действительно пора заканчивать, а то те редкие дни, когда он приходит вовремя в университете начнут праздновать салютом… Впрочем, это слишком пафосно,  хватит и красной дорожки и лепестки роз сверху.
Будильник уже несколько минут пытался заставить подняться своего нерадивого хозяина, которому даже звон на всю квартиру не мешал пытаться вновь заснуть, сунув голову под подушку и прижав ее к ушам, ведь, прекрасно зная себя, будильник парень положил в другой комнате, так что просто так его не выключить. А если вставать, так вставать…
Зряя… Зряя… 
Но все рано или поздно заканчивается и будильник, наконец, смирился с тем, что его никто не собирается выключать и сам свел свою чертову мелодию на нет.
Счастливая улыбка озарила лицо Джеймса, который поуютней закутался в одеяло, в конце концов, что решат какие-то пять минут, ведь именно через этот промежуток времени опять начнется трель будильника. Но не тут-то было, ибо из телефона послышалась песня «We Are The Champions», извещающая о том, что мама все же решила проверить дорогого сына. Резко раскрыв глаза, парень попытался побыстрей слезть с кровати, но, запутавшись в одеяле, шмякнулся мешком об пол, впрочем, это его не надолго остановило и, не теряя драгоценного времени, он на четвереньках пополз к телефону, стараясь полностью проснуться.
- Да мам, привет, - как можно бодрей произнес Коулмал, но мама она и есть мама, мама все поймет. После короткой, но довольно эмоциональной дискуссии, в которой он принял оборонительную позицию и убеждал, что уже оделся, причесался и позавтракал, Джеймс окончательно проснулся, а вот настроение почему-то пропало.
Я маленький что ли, проверять они вздумали…
Возмущённый таким к себе недоверием, которое родители предпочитали проявлять раз в месяц, он рявкнул на будильник, чтобы тот заткнулся, но это не помогло и пришлось тащиться его выключать из-за чего настроение упало еще ниже.  Пора бы уже придумать, чтобы на голос реагировали… Вера в развитие человечества была окончательно разрушена, впрочем, не на долго.
Холодный, бодрящий душ и горячий кофе. Вот те две вещи, которые вернут настроение любому не выспавшемуся студенту, если он найдет на них время с утра. Не мимоходом, а действительно долго наслаждаясь каждым из этих действий. Поэтому, когда он обнимал ладонями теплую кружку, ожидая пока бутерброды греются в микроволновке, настроение было на высоте и даже чушь по телевизору на всех каналах и пару смс от друзей, поздравляющих его с первым днем учебы не могли его испортить. Так что их план позлить его у друзей успешно провалился, о чем они наверняка не знали, раньше же это всегда срабатывало. Но от этой привычки их надо определенно отучить, а то, что за мода, поздравлять с черным днем.
Именно об этом он и размышлял, когда натягивал парадную одежду: черные брюки, рубашка и тонкий галстук. Исключительно ради первого дня он решил выглядеть прилично. Времени оставалось немного, поэтому захватив с собой ключи и сумку, он медленно выполз на улицу, встретившую его ярким солнцем и привычным шумом машин.  Привычка раскрывать окна в квартире он не имел, а шторы, висевшие во всех комнатах, раздвигал только по приходу домой.  Здесь есть существенный плюс, когда оказываешься вне этой бетонной коробки, ты не знаешь, будет ли радовать тебя погода или нет, и каждый раз все вновь оказывается сюрпризом.
Еще несколько минут он стоял около двери, нежась под лучами солнца, а потом отправился к своему верному железному коню. Все же мотоциклы гораздо лучше всяких машин, никакие пробки тебя не интересуют. Правда, когда был дождь или просто плохая погода он думал по другому, но сегодня, в этот ужасно прелестный день можно было ни о чем не беспокоиться. 
Путь хоть и занял совсем немного времени, да только пошататься вокруг здания университета все равно не удастся, к расписанию и на первую пару... Ужас. Впрочем, в это время еще входили и все приветствия с одногруппниками и просто со знакомыми.
Пристроив свой двухколесный транспорт, Коулман важно пошагал к университету, знакомиться с расписанием. Голоса, смех огромного количества студентов наполнили это здание жизнью и парень почувствовал себя в своей стихии. Одиночество однозначно не для него, именно толпа людей, не важно, знакомых или нет, заставляла его чувствовать себя живым. Высматривая хоть кого-то знакомого, что составит ему компанию он так и дошел до расписания, уже и перестал надеяться, что кого-нибудь встретит. Что ж придется куковать до начала занятий, скорее всего, одному. Но...
Та темно-рыжего цвета шевелюра показалась ему больно знакомой.
Показалось, показалось...
Вообще, стоило, наверно, взять да и уйти отсюда, но этому мешало две вещи... Любопытство, а вторая причина меркла перед первой.
О Боже, за что?..
Да, это была она - Ассоль Карлтон, зазнавшаяся зубрила и враг номер один, можно сказать, предавшая их вражду, из-за чего его сейчас с новой силой и захватила волна сильного раздражения и ненависти, но улыбнувшись во все зубы, он направился прямиком к ней, до сих пор не заметившей Джеймса, уж несколько минут пялящегося на нее.
- Ассоль Карлтон, как же я не рад тебя видеть, - несмотря на то, что он пытался скрыть свои чувства, только Ассоль из всех людей в этом университете явно смогла понять, что он сейчас ощущает. Хотя, мало ли… За это время она могла забыть его привычки, что значит каждое выражение, улыбка, взгляд… Это было бы хорошо и это должно было произойти.
- Знаешь, так много времени прошло, ты сейчас прямо как со страниц книг сошла. Ну, например, из "Красавицы и чудовище", жаль, жаль... Очень жаль красавицу, которой такое чудище встретится.
Парень облокотился на стену, все так же широко и тепло улыбаясь, и принялся внимательно наблюдать за девушкой. За те два года, что они совсем не виделись, она изменилась, да. Вот только все изменения, которые студент успел приметить, сильно его раздражали, вот только почему он сам не понимал.
- Как дела? Впрочем, чего же я спрашиваю, ты увидела меня, значит просто отлично. Но я удивлен, что ты не падаешь ниц. Какое не уважение, - не давая вставить ей и слова, продолжил он, делая обиженный вид. - Ты какого хрена тут забыла? Только не говори, что учишься! Я не переживу, а когда меня жахнет сердечный приступ всем скажу, что это все из-за тебя.
Сжав зубы так, что появились желваки на скулах, он исподлобья посмотрел на Ассоль, ожидая ответов на все вопросы, которые он озвучил и не только... Или пока она не развернется и быстро смоется от него, тогда она полюбила это делать. Окатить ледяным взглядом, который может неподготовленного человека убить, а потом гордо развернуться и... Все. Но только не сейчас, нет, она просто обязана высказать какой он «плохой».

Отредактировано James Coleman (2013-08-17 17:57:35)

Ох, этот взгляд зеленых глаз полных ненависти, огненная шевелюра, которая вот-вот  загорится от злости. А он ведь и уже забыл, какую бурю эмоций может вызвать лишь один взгляд.
Ну, вот какого тебя сюда занесло? В мире так много университетов...
Прошлое, которое ты пытаешься не вспоминать, вновь врывается в твою жизнь, даже не предупреждая о себе, причем не самыми приятными моментами. А именно теми, что наполнены ослепляющей ненавистью, грубой злобой и жгучей обидой… А он уже и забыл, какие это сильные эмоции, но сейчас, глядя в лицо Ассоль они по новой бушевали в его душе, отражаясь в глазах. Не зря говорят, что глаза – зеркало души, надо лишь уметь смотреть в это зеркало и знать, когда лучше этого не делать.
- Мой внутренний мир – розовый ирокез? – удивленно вскинул брови. – Из твоих уст звучит как комплимент. Впрочем, знаешь, я рад, что ты считаешь мой внутренний мир таким ярким и не примитивным. Про твой я бы такого не сказал, думаю, тебе больше подойдет постричься на лысо. Будь осторожней…
А то однажды так и проснешься.
Спешу тебя обрадовать - да, я тут учусь. С этого дня. Могу лично заказать гроб, мне не убудет. Какую обивку? Бархатную, шелковую? И, так уж и быть, я готова пойти на жертву и побыть на твоих похоронах. Только ради того, чтобы станцевать джигу на твоих костях.
-Я знал, что за мои грехи буду наказан, но такооое. Даже дьявол бы не послал тебя ко мне, смиловавшись.  А обивку закажи бархатную. Как мне кажется, так я буду смотреться лучше. Хотя, по сравнению с тобой я и после сотни кирпичей буду выглядеть очень хорошо. О да, и поспеши, учеба с тобой в одном здании еще пару лет сведет меня в могилу гораздо быстрей, чем может показаться. Я же не выдержу. Меня не жалеешь, себя пожалей…  И отчисляйся куда подальше, в конце концов, так меньше нервов вдвоем потратим.
А фраза про танцы на его костях Джеймса заметно развеселила.
- Ассоль, Ассоль, ты прямо как маленькая. Я не каждый день умираю, какая джига? Исключительно стриптиз, считай это мое последнее желание, и не бойся, не буду я за тобой из рая наблюдать, там наверняка блевать запрещено... Но я разрешаю Рима пригласить, он оценит или ты так больше не считаешь, - усмешка, не сходившая с его лица, стала еще шире. А взгляд чуть потемневших глаз от тихой ярости был прикован к наманикюренному пальцу девушки, от этого движения его дыхание просто сводило от раздражения и появилось дикое желание разбить ее телефон, а лучше сломать этой Карлсон палец.
Слова про деньги на учебы вернули его к реальности и он поднял чуть растерянный взгляд на лицо девушки. Да, деньги то, в что можно ткнуть лицом практически в любом споре, но, ответить на это было, в принципе, нечего. Что-что, а в университете он держался все же из-за денег. Губы предательски дрогнули, но он быстро вернул их обратно в презрительную усмешку. Как же не привычно, когда перед тобой человек, который знает про тебя чуть ли не больше, чем собственный отец. Деньги, деньги… Да, речи про них его цепляли, это: "Ты сам никто, пижон, живущий на деньги родителей". Но, менять это ему не хотелось, чтобы доказать кому-то, но, когда это говорит собственная мать, хоть и в другой формулировке... Вот и сейчас у него в памяти возник этот совершенно не нужный образ. Глубоко вздохнув, он сделал шаг вперед, приблизившись практически вплотную к Карлсон, при это заметив ее едва уловимый взгляд на часы. Пару секунд, чтобы справиться с голосом и теперь наступила его очередь говорить:
- Знаешь, да, деньги в современном мире решают все, и они решили вопрос о моем образовании, а вот полное отсутствие мозга решат ли твой? Удивляюсь, как ты тут оказалась, но у меня много предложений. Секс за деньги, чтобы оплатить учебу или просто с ректором? Впрочем это все тебе все равно не поможет, сколько ты продержишься? До первых экзаменов? Долго ждать, тебе не кажется? Хочешь, я устрою все это пораньше? Ради тебя готов на все.
Выбит из привычной колеи и ему это совершенно не нравится.
- Стоп, да ты же куда-то спешишь? Неужели учиться? Покинув меня? Давай провожу, - полушепотом произнес он, причем по его голосу было явно слышно, что попасть на занятие он ей не даст. Нет, не сейчас, когда находишься как на вулкане, когда готов взорваться, тогда, пару лет назад это было бы обычным делом. Да, ненависть, злоба это и тогда наполняло каждую клеточку тела, буквально заставляло дрожать от ярости, но сейчас… Как бы не было, он отвык от этого. От того, что твой противник знает про тебя практически все, от того, что он достойный, черт бы ее сожрал, противник… Нет, сейчас все было гораздо сильней, желание сделать больно, уколоть и сделать это именно сейчас, не давая времени на передышку, не ожидая, когда эмоции утихнуть, а сейчас, чтобы быстрей погаснуть. Чем сильней огонь, тем быстрей он потухнет, надо лишь довести до точки кипения. Ему это удалось один раз, а значит, что удастся и еще раз. Да, еще раз и на этот раз навсегда. Прошлое не должно возвращаться, лучше закончить все сразу… Лучше бы она уж развернулась и гордо ушла.
Он вышел из секундного оцепенения и натянул на губы свою фирменную наглую усмешку и медленно разжал кулаки, даже не помня в какой момент он их сжал.
Черт, стареешь Джим…
Он повторил жест девушки и взглянул на часы. Осталось всего ничего, какая то жалкая минута. Студенты уже почти разбрелись по аудиториям, то счастье, которое Джеймс не намерен давать Ассоль, уже просчитав все пути ее отступления.
Зачем мне это только надо?
Ответа определенно не было, зато появился явный запах драки. Зазнавшиеся зубрилы они такие, только дай им не поучиться, тем более в первый день в университете, который определенно снился ей в самых радужных снах. Но, требовалось так мало, для такого...
- Знаешь, я все же думаю... - его речь прервал долгий звонок, извещающий о начале занятий. - Что тебе не стоит спешить.
Преграждая дорогу, закончил Коулман.
- Нет, ну правда, мы же такие "добрые друзья", - с огромным трудом выговорил Коулман, хватая Карлсон за запястье. - Я думаю, что тебе простят.

Отредактировано James Coleman (2013-08-17 21:38:12)

Джеймс уже чувствовал, что эта встреча прошла в его пользу, причем с разгромным счетом. Причем это понимание пришло уже тогда, когда Ассоль только начала рассуждать, с предательски появившимися слезами на глазах, что ему будет плевать какой танец на его могиле она исполнит. Между прочим, дурацкое заявление, могила же его. Даже после смерти все, что касается его, должно хранится и исполняться так, как он хотел. Иначе нечестно...
Более того, он долго молчал, когда она читала смс, а после с остервенением тыкала его в грудь, показывая свое превосходство над ним, ибо она же ни с кем не кувыркалась… А может она и не это хотела показать, не разберешь вот так сразу. Но ректора в список ее любовников правда уже включил окончательно, не зная, смеяться ли над этим надо или плакать. Пожалуй, поэтому и промолчал. А то еще поймет его некое замешательство. Лучше все продумать на пару шагов вперед и промолчать.
Но в данный момент, мертвой хваткой держа ее за запястье, в пустом коридоре он чувствовал себя здесь самым настоящим триумфатором.
Да, девушка проиграла этот бой в самом начале, скорей всего надеясь на то, что он проявит невиданное благородство и отпустит ее, но… Эта слабость старого врага, она заставляла получать мрачное удовлетворение. Такое сладкое, приятное, буквальное ощущаемое в этом воздухе, пробирающее до мозга костей. Расплата…
Да, именно расплата, за детские обиды избалованного мальчонки сейчас происходила с Ассоль, но сам Джеймс скорее бы умер, что признал это. Обида за предательство, как он считал… В конце концов, именно с ней у него были «самые продолжительные отношения», если можно так выразиться, но она ведь сдалась. Отказалась от него, от их ненависти и совершенно по глупой причине и откровенно непонятной ему причине…
Что с этим Римом было то не так, а? Она еще спасибо должна сказать, ведь именно благодаря этому заявлению, по слухам, он начал за ней бегать с цветочками. А она… Да, Коулман всегда требовал, чтобы все было так, как он требовал, а он хотел этой вражды, скучал по ней, но отказываясь принимать это из-за чего все становилось еще хуже. Чем сильней ты отказываешься принимать правду, тем сильней она давит на тебя, давит все сильней и сильней, заставляя злиться на кого угодно, но только не на себя. Ведь ты всегда прав.
По этой причине он и злился, оправдывая то, что является жутким эгоистом по отношению к людям. Наверно, все они такие, гораздо проще свалить вину на другого… Все равно, что пнуть собаку, которая в отместку укусит, а потом обвинить ее… Но ведь все так делают, никто не хочет признавать себя неправым, и Джеймс тоже не хотел, по инерции все сильней сжимая руку Ассоль даже не замечая этого.
- Я не собираюсь торчать тут здесь, с весьма сомнительной компанией. Отпусти меня!
Ее голос разрезал эту тишину, заставив его посмотреть в ее глаза.
- С сомнительной компанией? Сомнительной?.. Компанией?..  Интересно, кто же для тебя не сомнительная компания, м? – с искренним удивлением спросил Коулман. – Я может и не любовь всей твоей жизни, да только не надо…
Заканчивать он не стал, чувствуя, что это же не имеет смысла. Огонь действительно гаснет, если слишком быстро вспыхнет, если они вдвоем не будут подкладывать новых дров. А ненависть действительно слишком резко в нем возгорелась, чтобы долго продержаться без того азарта, которое раньше проявляла Ассоль. Егео хватило всего на пятнадцать-двадцать минут, чтоб злость высосала все силы и эмоции.
Ненависть… К кому только интересно? Ко всему, что он так долго забывал, что его так бесило в прошлой жизни. Он же начал жизнь тут с нового листа и вот, благодаря этой девице на этом самом листе появилось множество черных пятен, перечеркивающих новые начинания. Уже испорчен, теперь только на выброс. Или именно к этой девчонке-предательниц, так резко нарисовавшейся на горизонте?
Он не отпускал ее руки, продолжая молча смотреть в ее глаза, все еще пытаясь ответы на свои вопросы. Нет в ней не осталось ничего от прошлого азарта, абсолютно ничего… Только просьба, да, никому ненужная мольба в глазах, он раньше за ней такого не замечал. Неужели все так изменилось? Резко… Хотя как резко… Два года, два чертовых года.
- Хочешь выпить? – неожиданно для себя произнес Джеймс, стараясь скрыть все раздражение и тоску в голосе, замаскировав все в насмешку и искреннее надеясь, что это получилось, пусть и фальшиво, главное как-то. Злость ушла, оставив только горький осадок. – У меня коньяк есть, всегда ношу в сумке в университет, адреналин, знаешь ли.
Играть со своей добычей больше не хотелось, так неловко попавшейся в его сети, когда жертва не сопротивляется уже не интересно. Даже игривый кот не играется только с полудохлой мышью, а здесь уже все... Потухло, можно фаталити провести, но оставим для другого раза
- Оу, извини, - он разжал пальцы, отпуская девушку. С памятью явно не все ладно, надо было выспаться. Сейчас и этой херни бы не было. – Можешь идти, если хочешь. Но ты просто обязана рассказать мне как дела в нашем городишке.
И зачем я только поступил на психологический факультет? Мне это определенно противопоказано. Мне самому помощь психологов бы не помешала.
Теперь, чувствуя себя совершенно пустым, он думал о том, как же это плохо. Он ведь знает огромное количество способов бороться с внезапно свалившимися стрессами и всплесками эмоций, но… Все сводилось к бутылке и, когда он в больших количествах употреблял алкоголь, постоянно думал, как же жалко выглядит тот момент, размышляя о всех чувствах испытываемых в тот момент. Впрочем, чтоб он там не испытывал, а действовал всегда правильно: угнанная машина в порыве злости или потраченная огромная сумма на благотворительность в порыве вселенской любви. Он жил этими самыми порывами. Мда, вот она, другая сторона медали: кроме эмоций других людей ты пытаешься и разобраться со своими. Раньше было проще, пока не повзрослели или мы все еще просто дети?. Правда на утро, просыпаясь неизвестно где и неизвестно с кем, он забывал о чем думал-размышлял, опять чувствуя себя непробиваемым супергероем.

Отредактировано James Coleman (2013-08-18 00:55:53)

Пожалуй, это был первый раз, когда она ему улыбнулась. Без натяжки и ехидства, когда ей удавалось придумать какую-нибудь супер пакость и насолить ему, а может просто показалось. В любом случае эти сомнения отразились на его лице, чего она, и слава Богу, не увидела. Не могло все так быстро измениться… Но глядя на ее утомленный вид, как она устало проводит ладонью по лицу, Джеймс все же решил поверить ей. Ведь от этого действительно пора уже устать, прекратить и забыть… Но для этого стоило понять, что вы уже не школьники.
- Знаешь... не верю, что говорю это, но я бы не отказалась.
Брови от удивления поползли вверх, но Джеймс все же смог взять себя в руки. Чтобы Ассоль Карлсон согласилась пить с ним… Так еще и пропуская первую свою университетскую лекцию. Нравилось это все ему или нет, понять оказалось гораздо сложней. Отказаться от прошлого, которое рядом - не просто забыть его, и то, даже это ему удалось с огромным трудом. Но смелость девушки не могла вызвать некоего восхищения, поэтому, когда он полез в сумку за горячительным напитком, на его лице заиграла довольная улыбка. Слова про то, что в любой момент тут может нарисоваться кто-то из преподавателей, Коулман благополучно проглотил, увлекшись открыванием бутылки. Когда он поднял глаза, то встретился взглядом с Ассоль и услышал вопрос, коим сам задавался уже столько времени.
- Кому все это нужно, Джеймс?
- Когда-то же было нужно… - скорее себе тихо произнес он, уже чуть не прибавив, что нужно было ему - это точно, но вовремя прикусил язык.
Или нет? Просто было скучно?
Лучше уж это понять рано или никогда, вот было бы определенно правильно, иначе потом уже не все так… Как же это смешно, думать об этом спустя столько времени когда уже сказаны все насмешки и оскорбления, даже не понимая почему. Глупенькие дети – нам хочется врага.
- Мы выросли. И знаешь, честно говоря, я даже не знаю, с чего это все началось. Слишком много... всего было за эти семь лет.
Отхлебнув янтарной жидкости, обжигающей горло, и протянув ее новоиспеченной студентке, он позволил себе окунуться с головой в воспоминания. Семь лет этой короткой жизни они потратили на то, чтобы испортить ее окончательно. Но ведь, если бы не это, была бы она такой… Незабываемой?  Если бы не он, она бы рассказывала свои детям, как все время сидела за учебниками? А он? Лишиться этих впечатлений от грязных подвалов, по которым он носился за крысами и мышами, чтобы потом закинуть ей в портфель? Ну уж нет, забывать это он не хотел, предстояло только воспринимать это под другому: непринужденно и весело, а не как жестокая месть.
Он молча расселся посреди коридора, вытянув ноги. Дико захотелось закурить.
- Я не помню, как это произошло. И не знаю, хочу ли вспомнить.
А он все еще молчал, вопреки себе, понимая, какие же они разные, даже сейчас умудрились не сойтись во мнение. И это было довольно забавно, отчего он не удержался от улыбки. Он опять начинал смеяться, когда она грустила, что-то не меняется… 
- Не вспоминай, из-за чего все началось, просто… - задумавшись, закусил нижнюю губу. – Иначе ты откусишь мне уши, я, конечно, не против, но вдруг подавишься. Видишь, какой я заботливый, а ты…
Напустил на себя вид побитого щеночка и уставился в пол.
- Если бы не грязный пол, я бы определенно попросил прощения на коленях за свое приветствие, но боюсь замараюсь, - развел руки в сторону и пожал плечами, все еще не принимая попытки подняться. - Я бы даже сказал, что раскаиваюсь, но ты же знаешь, что я совру.
Усмехнулся, чуть прищурив глаза, и внимательно посмотрел на Карлсон.
- Но, воплощая в жизнь мои кошмары, ты стала лучшим врагом какого можно придумать, - приставил указательный палец к губам. - Только никому не говори, а то отправят меня в психбольницу.

С отсутствующим видом смотрел, как она медленно сползает по стене, на пару секунд остановив взгляд на ее ногах, все еще задаваясь вопросом зачем... Если хорошенько подумать о настоящем, а не о прошлом, надо ли им это? Действительно… Такой легкий вопрос, когда нужно стать честным с собой и ответить, но все это, казалось, обречено на сокрушительный провал. Может когда-нибудь до кого-нибудь и дойдет, но не сейчас, не ему. Лучше выбросить из головы и вспоминать как страшный сон.
- О да. Когда-то было нужно. Но, по-моему, пора выходить на более взрослый уровень нашей войны.
Ну вот, еще один вариант. И опять не то.
- На более взрослый уровень войны? – поинтересовался он, с оттенком удивления в чуть осипшем голосе. – Как по мне, это только ядерная, но, к моему огромному сожалению, в моем распоряжении нет этой заветной кнопки. И к огромному счастью, в твоем тоже… Или я чего-то не знаю?
Лицо исказилось печальной улыбкой. Они уже ничего не знают, люди имеют отвратительную привычку меняться. Каждый день, каждый час, каждую секунду… Запустив пальцы в волосы, взъерошил их еще больше. Такая старая привычка, одна их тех, что не выветривается временем. Но она лишь дань прошлому, ее не заметно среди нововведений. Или он опять начинает загонять себя в угол? Преувеличивать, недопонимать и бросаться из крайности в крайность. Он сделал жадный глоток и поморщился.
- Откусить уши? Боже мой, Коулман, придумай что-нибудь получше.
- Придумать что-нибудь получше? – его вновь пробрал смех, и вся задумчивость из голубых глаз практически исчезла. – Хорошо, получше, так получше. Так какую же часть моего тела ты считаешь лучше, м? Вообще, можно было и не спрашивать, но ты же всегда от всех отличалась.
Усмехаясь, протянул ей бутылку, чего она не увидела, вдруг принявшись усердно пихать бедной свой пиджак к себе в сумку, после речи о их перемирии, которого он не воспринимал.
Наконец, сумка была закрыта и откинута в сторону.
- Лучший враг? Ты мне льстишь. Надо как-нибудь подсчитать, сколько всего мы сделали друг другу за эти великолепные семь лет. Благодаря тебе я научилась всегда быть осторожной!
- Нет, лесть тут уже ни к чему, - протянул он, медленно убирая палец от губ. - Кстати, то, что я научил тебя не только плохому, можно воспринимать и как комплимент. Хотя, иногда, осторожность лишь мешает... Не искупятся мои грехи.
Он фыркнул, а следующее уточнению только больше повеселило его.
- Как кофе по утрам? Я не понял, тебя не выносит даже утренний кофе? Да я просто святой, ибо ты до сих пор жива, я точно попаду в рай.
Не делая акцент на самой сути реплики ответил он. В этом никто не нуждался. Каждый из них прекрасно это знал, у них аллергия друг на друга. На внешность, голос... 
Подложив сумку под голову, уже не имея сил сидеть, парень разлегся поперек коридора, белые рубашки он все равно не любил, и принялся разглядывать потолок, внимательно выслушав Ассоль, сам при этом замолчав. Они опять вернулись к рассуждениям о прошлом, черт.
Если все осталось на своих местах, мы никогда не знали где и что лежит.
Неизвестно, сколько он молчал, прежде чем все же принялся говорить.
- Нет, - негромко возразил он, продолжая, чуть прищурившись, задумчиво смотреть в потолок. – Ничего не осталось… Конечно, кроме ненависти, но мы уже не школьники. Здесь, в университете, все забывается гораздо быстрей, если захотеть, если не видеть друг друга, что легко. Это не новый уровень войны – это ее окончание, когда каждая сторона понесла огромные потери и не готова простить другую. Мы уже выдохлись и остается только подогревать себя воспоминаниями и продолжать смотреть друг на друга взглядом полным отвращения. Тут есть два варианта, как может все сложиться и каждый сам сделает это выбор.
Скрестил руки на груди и повернул голову в сторону девушки.
- Но, черт, однажды я все равно закину огромную, облезлую крысу тебе в сумку, потому что Ассоль Карлсон, скачущую по партам посреди ошарашенных  студентов и преподавателя должны увидеть все… Просто обязаны и здесь нет других вариантов.
Он улыбнулся и резко сел, уже открыв рот для новой реплики, но в этот момент из телефона девушки полилась одна из самых любимый песен, посему он тут же захлопнул рот, вслушиваясь в музыку и ожидая решении Ассоль, но даже жаль, что продлилось это не долго. Голос Фредди прервался, а телефон уже в выключенном состоянии отправился в сумку.
- Могла бы и ответить, а то волнения могут у кого-то начаться, - все еще несколько недовольный выключением, проговорил он. – Я бы даже мог уши руками закрыть, дабы  ты не рассказывала кому-то, что такой отвратительный я, спаивает тебя, когда такая добросовестная ты должна учиться.
Он снова лег и вытянул одну руку в сторону девушки, почти касаясь ее кончиками пальцев.
Если бы знать, что все обернется не так, решил бы он вновь подойти к ней? Разрешив гореть обиде в его душе? Не менять ничего и продолжать верить, что между ними все так и осталось, совсем как раньше? Однозначно, да… Так было проще, оставаться мальчишкой. С другой стороны, не зря говорят, что чем сложней, тем путь правильней.
- Я тебя ненавижу.
Это прозвучало без злости и обиды, как констатация факта и ничего более.
- Жаль, что так вышло, - облизнув пересохшие губы, начал Коулман. - Но... Я предпочту забыть.
Озвучил он свое окончательное решение. Забыть их войну и принять как нечто должное, что случается с каждым и все.

Отредактировано James Coleman (2013-08-20 14:47:24)

Как так можно? Менять все в одно мгновение, испортив все, что было раньше. Закопал уже давным-давно все в своей душе, а теперь все вновь всплыло.
Месть. Они всегда мстили с каждым разом все жестче и жестче всегда по нарастающей, всегда, а теперь скатились в самый низ. Только смогла ли она устроить «страшную месть» сейчас, тем более из-за какой-то жалкой крысы? Ну уж нет, теперь не в ее силах. И Коулман искренне в это верил, не увидев в ней былой силы, что разрушала его моральный устой. И это раньше помогало быть в равновесии. Раньше. Теперь, когда ты взрослый и серьезный человек. Эм... Когда ты должен быть серьезным и взрослым человеком понравится ли, что ломают твой мир, так бережно спроектированным? 
- О, это я могу рассказать в любой момент. Хотя.. вряд ли он будет слушать. Не хочется подвергаться сомнениям в такой момент.
Какой момент! Восторг же просто. Чтоб он стерся из памяти и никогда не нарисовал свои силуэты в памяти. Но память не умел отказывать как по мановению волшебной палочки. Жизнь несправедлива. И кто этот "он"?
- М? – вопросительно промычал он, не сразу поняв смысл вопроса, а потом на лице появилась улыбка. – Ну да… Люблю.
Музыку, вот про что он искренне мог ответить, что любит. Она облегчает жизнь, пару знакомых аккордов и все налаживается. Знакомый голос из динамика вновь и вновь повторяет все те же слова и душа очищается от гари. Музыка – магия. И когда голоса близких не помогают только она позволяет воспрянуть духом или укатится бездну депрессии. Так странно, люди доверяют свою жизнь голосам незнакомых людей или нотам многочисленных инструментов. И никто никогда об это не жалеет. Именно поэтому он так не хотел, чтобы мелодия прекратилась.
- Ты не представляешь, насколько это взаимно
Ожидал ли он такого ответа на свое признание? Только этого и ожидал, отчего он даже громко выдохнул. Взаимно… Им повезло, мало найдется людей у которых были бы такие сильные взаимные чувства. Пусть это и отвращение с ненавистью. Некоторые даже ненавидеть не могут по настоящему, не то что любить.
- Я вспомнила, - внезапно голос Ассоль пронзил эту тишину, словно туман окутавший их тела в этом коридоре, полном тихого гула голосов, но не доходивших до его сознания. Все было тихо, очень тихо. – Все началось с моего имени. Семь лет назад все началось с моего имени.
Несколько секунд ему потребовалось, чтобы понять о чем речь. С имени? С ее имени? Наконец, в памяти всплыли образы двух детей, впервые увидевших друг друга. Такое старое и ненужное воспоминание. Не было ничего, а с этих пару слов началась многолетняя война.
- С имени… Сейчас это звучит как шутка. Нет, ты представь, вот спросят меня, почему я потратил семь лет драгоценной жизни на выдумки, чтобы тебе насолить и что я должен ответить? Потому что ее зовут Ассоль? О Боже… - рассмеялся.
Это даже не смешно. Но как по другому реагировать на это? На свою глупость. Со временем остается только смеяться, потому что изменить что-либо уже не получится никогда.
- Наверное, я скажу это слишком поздно… - прервался на несколько секунд, призадумавшись. – Даже очень… Очень поздно, но у тебя красивое имя. Сказочное…
Он криво усмехнулся. Нет, какое все же странное имя. Нет, удивительное. Как мало им раньше надо было, чтобы ненавидеть друг друга. Необычное имя, а теперь семь лет пыток друг над другом и так резко наступившая пустота. Они были рядом практически всю школьную жизнь, а пустота, которую они заполняли будет напоминать, что они уже не дети. Джеймс не хотел это понимать. Не хотел взрослеть и навсегда остаться ребенком. С другой жизнью, проблемами, но не понимать, что позади осталось уже не малая часть жизни.
- И мы с тобой, как в сказке… Знаешь, такой для совсем маленьких детей, где учат быть добрыми с теми кто рядом. Два врага до скрежета в зубах ненавидят друг друга, а потом… Что происходит потом? – сел, скрестив ноги, и вопросительно посмотрел на Ассоль. – Что происходит потом? Они взрослеют? Нет, им это не требуется… Тогда мы с тобой просто повзрослели или это что-то другое?
Пусть это будет "что-то другое". Облизнул пересохшие губы, в горле привычно запершило от недостатка никотина в организме. А на душе пусть и медленно, но становилось полегче. Если посмотреть на это по-другому. Два человека ненавидящих друг друга вроде как прощают все поступки, но… Почему не по жанру классики? Почему не натянув счастливые улыбочки и схватив по цветочку они не поскакали в разные стороны, радуясь освобождению? Нет, сидят тут, посреди пустого коридора и… Черт.
- Ну и чушь. Лучше уж всегда оставаться идиотом и ничего не менять.
Она ведь тебе не нужна, как  и ты ей, но вы все равно сидите и тоскуете… Не понимая толком по чему именно…
- У тебя есть с собой сигареты? Или ты бросила эту ужасную привычку?
Курить, курить, курить… Вредная привычка, а так помогает. Привести нервы в порядок и успокоиться. Устранить это состояние, когда натянут как струна. Устал… Но ведь нельзя киснуть, да, нельзя.
- Или теперь встать с этого гостеприимного пола для тебя представляется невозможным? – натянув широкую улыбку, спросил он. – Могу тебе помочь. Помнится, раньше я тебя таскал только чтобы закрыть в мужском туалете или раздевалке. Теперь  сделаю это во благо… Пусть и есть маленькая вероятность, что выкину тебя с крыльца.
Рассмеялся. Либо алкоголь ударил в голову, либо самовнушение, но становилось легче. Или потому что мысленно он отказался забыть. Он не хотел забывать и потому цеплялся за нее, как за спасительный круг из прошлого. Хоть этот круг скорей из камня и поможет утонуть, чем спастись, но ведь он Коулман. Человек, что сам не знал, почему хочет что-то. Противоречил сам себе, обманывал. Обещал, что забудет, а сам.
Ты не меняешься, Джеймс.

Отредактировано James Coleman (2013-08-27 23:16:24)